O`САНЧЕС - Ремесло Государя
- Успел тебе главное иго свое передать?
- Успел. Он... ему... боги подсказали ему, как примерно будет выглядеть Морево. А он - мне.
- И как?
- По-разному матушка, точно никто не знает. Это будет нечто вроде вселенской битвы божественных сил в разных краях империи, с целью перебрать смертью всех, но найти подлинный конец света, заключенный в одном человеке... или демоне... или чуть ли не в оборотне... Если я верно разобрал его слова.
- Почему именно в империи?
- Не знаю, матушка. Может, и во всем остальном населенном свете, но остальной-то меня не колышет. А это злокозненное нечто - и впрямь в пределах империи. Вот главная забота. Найти, опередить, не поддаться. И все это на ощупь, наобум, как во тьме среди тумана. Батюшка наш сделал все, что было в его разумении, послал в одно из четырех мест избранных, дабы они... не знаю, что они, и отец не знал. Но, вроде бы, сама Мать-Земля отобрала их и повелела отцу... Как странно это звучит, да матушка? - Повелела отцу??? Вот, и по всему выходит, что последний час весьма близок. И он теперь на мне, этот час.
- А не успел объяснить, за что он святейшего-то?
Быстро же до матери новости доходят! Стало быть, эти новости имеют хождение и не только у него в семье... осторожность и еще раз осторожность.
- Нет, матушка. Сказал только, что Ару умом тронулся от напряжения и глубокой старости, бормотать непотребное стал, не по сану. Государь и пресек его нить - из жалости и уважения к былым заслугам.
Токугари высказал матери всё, вернее, почти всё, ибо нет смысла перегружать знаниями ту, которая не будет принимать полезного участия в грядущем. Не будет - стало быть, следует пощадить ее бедное сердце, а вовсе не потому, что матушка способна что-то кому-то выболтать. Она как раз не способна. Отец зарубил первожреца не с досады, не из прихоти: в сей судьбоносный миг только один должен решать, что и кому доверить. Случайное слово - и паники будет не остановить, а святейший, по мнению отца, дрогнул, поддался.
Внезапно Пеля, непрерывно тянущий в углу свой жалобный вой, ахнул тоненько и затих. Вдова умершего императора и мать нынешнего тоже смолкла на полуслове, полувсхлипе и странным образом преобразилась. Черты лица ее утратили живость и словно бы окаменели, глаза налились яркой, нечеловеческой синевой, голос стал глубок и очень звучен.
- Смертный. Мне безразлично твое горе, хотя и не я причина ему. Встань, отряхни от себя мелкие человечишкины делишки и страстишки, продолжи то, что было поручено предшественнику твоему: останови! Не угрожаю, не прошу, не приказываю: поручаю. Надеюсь, это все еще возможно, ибо только бесчувственному Солнцу дано уничтожать неизбывно. Сделай - и потрафишь мне. Наша встреча - пусть будет тайною для всех.
Принц, даже не успев удивиться, преклонил колено и уперся пальцами правой руки в паркет.
- Сделаю, Великая Матушка! П-попытаюсь сделать, Во Имя Твое!
- Что?.. Что ты только что сказал, Токи?.. Я... в голове все путается...
- Матушка, я сказал, что ты не одна и что я, старший из детей твоих, всегда буду рядом. И надеюсь, что все улажу. Бенги я видел, но вот где наш пресловутый Когори... ай, б-боги! Я тоже совсем голову потерял! Он же на западных границах, как раз насчет Морева послан. Матушка! Стыдновато сквозь печаль и возле неостывшего тела обременяться суетою, но - мне должно выполнить приказ и завещание, времени ждать - просто нет! Можно, я...
- Да, Токи, конечно, дорогой. Я сама займусь... - Императрица подавила в себе рыдания, шумно высморкалась... Я сама всем здесь займусь, все подготовлю, буду с ним рядом, а ты принимай главные заботы. Беги, мой дорогой. И позови сюда канцлера. А он пусть моего мажордома кликнет.
- Только ты в кабинете ничего не трогай! Я потом сам...
- Беги.
За скорбною суетой прошел день, а за ним и второй. Третий иссяк также совершенно без пользы, ибо весь прошел в торжественной, чудовищно громоздкой церемонии похорон. С утра полил было дождь, да стал вдруг непроглядный ливень, однако жрецы столичных храмов, под руководством Его святейшества Алоивора, вновь назначенного Верховного жреца храма Земли, сумели превратить ливень в дождь, дождь вернуть в сумрачную пелену облаков, а облака развеять прочь. Главная площадь столицы была наполовину пуста, приготовлена к огненному погребению, зато оставшаяся половина была битком забита людьми, почти вперемежку всеми сословиями столицы, вплоть до рабов, получивших на один этот день вольную и деньги 'на поминки'. Большинство рабов ринулось по кабакам, пропивать кратковременную свободу, но некоторым было любопытно и поглазеть. Высшая знать, конечно же, толпилась особо, в своем загончике, на самых удобных и 'зрелищных' местах. К вечеру, когда уже оставалось только поднести факел к погребальному погосту, Токугари опять едва не разрыдался от страха и одиночества, но приближенные и родные видели только неподвижный, подлинно змеиный взгляд нового владыки и надменную фамильную полуулыбку на хищном худощавом лице. Токугари твердою рукой повел под сухими ветками, пламя факела вцепилось в долгожданную добычу, взвыло победно... Краем глаза усмотрел, как матушка без памяти осела на руки дочерей, фрейлин и жрецов. Надо будет дать поручение этим ученым бездельникам, чтобы разработали заклинания, убирающие, или хотя бы умеряющие запах печеного мяса... Чтобы когда-нибудь потом, когда до него очередь дойдет... а с чего бы ей дойти, когда уже не сутки, быть может, а часы считать осталось?
Но отец недаром ему говорил, что жить и действовать всегда следует так, словно впереди у тебя вечность, как у богов, но что при этом надобно поторапливаться, как и всякому человеку дела. Стало быть, Морево, там, не Морево, а впереди бесконечные судейские дела, жреческие дела, удельные войны и тяжбы... Дворцовый быт теперь переиначивать, все эти братья-сестры... наследнику своему давать положение наследника по всей форме... нянюшек и мамок прочь, дядек назначить. Может, Бенги в воспитатели определить? Это честь, это гораздо больше, нежели почетная ссылка. Пожалуй, своего сына Чиррени он любит больше, чем батюшка его самого любил... Во всяком случае, не рукоприкладствовал ни разу, не избивал, хотя по вековым обычаям обязан бы! Кажется, что бессмысленная жестокость, древняя варварская дикость - ан нет! У принца-престолонаследника только один властелин - его государь отец, и только одна, помимо отца, уздечка его капризам и волеизъявлениям - государыня матушка. В таких условиях стать болваном и бессердечным демоном, типа нафа или цуцыря, очень даже просто. А тут батюшка обломает об тебя ножны, либо посох, отлупит не по-дворянски, во всю боль, покажет - каково оно - терпеть побои и бессильное унижение от власть предержащих, так и того... Глядишь - и разума добавится, осмотрительности. Сопереживания малым сим. И ведь добавлялось. Токугари мысленно покраснел от стыда, вспомнив быстрыми беспорядочными урывками, каким олухом он был столько лет... Не дураком, не подлецом, не бессердечным, но... В империи такого не случалось уже много тысяч лет, чтобы подданные свергали негодного прежнего императора и сажали нового... законного императора... разве что узурпаторов. Стало быть, воспитание в династии правильно шло... Кстати, надо будет проверить - прибыл ли уже Хоггроги Солнышко, согласно приказу, к западным границам?.. Такого не бывало в империи, чтобы свергали, а в других царствах-королевствах бывало, и не один раз. Нет, ну если честно - ужели у него поднимется рука наказать Чени? Даже понимая, что это делается на благо трону и империи? Сейчас нет, конечно же, а когда вырастет?
